Конвой вражеских солдат
И Макаров под конвоем вражеских солдат, едва переставляя ноги — при посадке ему сильно придавило ступни и колено,— зашагал туда, где собирался укрыться — к перелеску. Думал, на расстрел ведут. Потом увидел на опушке военную повозку в упряжке тяжелых битюгов. На эту повозку солдаты и бросили пленного. Ездовой взмахнул кнутом. Лошади фыркнули, тронулись, и повозка покатилась, поскрипывая, по разбитой дороге. Обидно было Виктору. И зачем только он бросился в сторону перелеска? Стрелок-радист Паша Смородин оказался куда более сообразительным. В самый последний момент, выбираясь из кабины, Виктор заметил, кат: он помчался, пригибаясь к земле, в противоположную от этих зарослей сторону и тотчас же где-то исчез: то ли в воронке от бомбы укрылся, то ли провалился в какой-то окоп или траншею. Он перехитрил фашистов, ушел от них, прикрываясь дымовой завесой от горевшего самолета. Ах, если бы он, Макаров, бросился за ним! Не пришлось бы ему терпеть такой позор. Теперь он в плену. Так нелепо, не сумев даже оказать сопротивление, попал в лапы врага. Летчик, гвардеец, комсомолец — ив плену! Что-то подумают о нем командир эскадрильи Алексей Смирнов, парторг Натан Стратиевский, однополчане?
Пленных собралось немного, Это были в основном бойцы и младшие командиры наземных войск. Никто из них не пришел сюда добровольно. Ранения и контузии, чрезвычайные обстоятельства были тому причиной. С ненавистью смотрели они на своих конвоиров. Пленные ни о чем не говорили. Но Макаров угадывал их мысли но глазам: все они, как и Виктор, думали об одном: как бы вырваться отсюда, вернуться к своим, чтобы продолжить борьбу против врага.
Летчик пытался заговорить с шагавшим рядом с телегой танкистом, но немец, щелкнув затвором винтовки, прикрикнул:
— Руих! Тишина! Нихт говорить!
Пришлось замолчать.
Пленные шли но дороге вслед за телегой, а куда — неизвестно. Но тем отрывочным фразам, которыми конвоиры перебрасывались, Виктору — он немного знал немецкий — стало ясно: пленные направлялись в лагерь. «Кинут за колючую проволоку, попробуй потом оттуда выпутаться!» — с ужасом представил летчик свою участь.
Мысль о побеге не оставляла Макарова ни на минуту. Сильно ныли ноги, особенно распухшее колено. Если бы не эти ушибы… Нет, не сумеет он убежать, укрыться от глаз конвоиров. В хвосте колонны — овчарки. Уж они-то быстро унюхают след. Загрызут до смерти.