На заводе участились взрывы. Но один был особенно сильным. Слухи шли разные, якобы это все сделали русские вместе с французами.

Я сразу после взрыва убежала к фрау Курц. Работала у нее и питалась. Завод бездействовал. Нас гоняли выби­рать кирпичи из развалин, потом где-то в лесу копать рвы или окопы. Мы увиливали, как могли, да нас и не очень заставляли. Немцы чувствовали, что наступает крах.

Весной сорок пятого мой хозяин Курц предостерег нас: «Завтра, я слышал, весь лагерь выведут в лес, по­дальше от Косвига, и уничтожат. Мне приказано вас со­провождать на велосипеде. Сообщи в лагере». Я так и сделала. Когда нас повели полицаи с собаками, мы дер­жались в стороне. Возле нас был Курц. Мы спрятались в лесу. Шел дождь. Утром следующего дня вернулись в лагерь. Фронт был близко, отовсюду гремели выстре­лы, и, видимо, у немцев не хватило духу на эту подлость или времени. Я снова пришла к Курцам. Они были в тран­се, плакали, суетились, спешно грузили вещи, хотели убе­гать за Эльбу. Очень страшились прихода русских. Я убе­ждала их, что русский солдат не позволит плохого. Все будет хорошо. Они умоляли меня остаться с ними, что я и сделала. Через день или два утром в город вошли аме­риканцы. Рослые, добродушные с виду. К вечеру появи­лись и наши солдаты. Незабываемая встреча! Жаль, что не было фотоаппарата…

Я осталась на ночь в семействе Курц, так как они по- прежнему тряслись от страха. Утром я возвращалась в лагерь. По пути встречала освободившихся из лагерей и тюрем. Это были люди всех возрастов и национальностей. Изможденные, измученные, они еле передвигали ноги. Узники фашизма. На них нельзя было смотреть без жало­сти и содрогания.

Вот и мы «одолжили» у немцев ручные тележки, за­грузили в них свой нехитрый скарб — и вперед на восток! Дорога была одна. Народу много. Спешили все домой. 9 мая путь-дорога была особенная.

И наконец приезд на Родину, в родную Шостку. Труд­ности, голод, в семье один отец работает, четверо детей. Волновались, как теперь сложится моя судьба? Первый удар я получила в техникуме. Мне оставалось учиться один год. Но получила отказ. Нужно было срочно устра­иваться на работу. И тут мне повезло. Встретила свою первую довоенную любовь Федю Бобона. Он демобили­зовался, был ранен, работал на мясокомбинате. Протянул мне руку помощи, устроил учетчицей мясожирового цеха. Жить стало легче. Вышла замуж за старшину Жудина Ивана Григорьевича, с которым живем уже пятое десяти­летие. Вырастили троих детей. У них другая судьба.