Облачившись в белые маскировочные халаты, развед­чики вышли из своей траншеи. Среди них была и Шура. Саперы сняли мины, разрезали колючую проволоку. До вражеской траншеи рукой подать. Осторожно подошли к пулеметчику, но бесшумно взять его не удалось. Услы­шав шорох, солдат открыл огонь. Яростная стрельба из автоматов и пулеметов вспыхнула слева и справа. От десятков осветительных ракет, повисших в небе, стало светло, как днем. Трассирующие и разрывные пули при­жимали разведчиков к земле. Нужно было отходить не­медленно. Во всей этой суматохе не заметили, что «язык», которого взяли разведчики, убит самими же гитлеров­цами. Тащить его уже не было смысла. Группа захвата устремилась к проходу, сделанному в проволочном за­граждении противника. Надо было переждать, пока все стихнет, и снова идти за «языком». Все понимали: вто­ричный поиск будет намного сложнее — враг примет меры предосторожности.

Разведчики собрались в своей траншее. Наша артил­лерия открыла огонь. И тут оказалось — Шурки нет. Ник­то не видел, где и когда она отстала. Не по себе стало разведчикам — такого у них еще не бывало.

— Идем обратно,— сказал старший группы.

Вдруг из темноты раздался Шуркин певучий голос:

— Принимайте фрица, ребята. Замаялась я с ним.

Перемахнули разведчики через бруствер. Глазам

своим не верят: у ног Шурки лежит связанный по рукам и ногам, с кляпом во рту верзила-немец. Двое попыта­лись поднять его, чтобы спустить в траншею, а он словно к земле прирос.

— Ого! Пудов шесть, наверное, будет.

— И как ты, голубка, управилась с ним?

— Не знаю…

Развязали пленного, и он сам поспешил в окоп. Там безопаснее.

Шурка рассказывала:

— Одного, что стоял возле пулемета, вы схватили и уволокли. А другой, вот этот самый фриц, в тот момент сидел на дне ячейки. Только вы стали отходить, он мет­нулся к пулемету. Заметив это, я выстрелила и ранила его. Потом связала, сунула в рот кляп и вот приволокла сюда. Боялась, чтобы пулей не задело. Мертвый он нам не нужен.

Рассказывает да рукавом маскхалата пот с лица вы­тирает. Разведчики слушают и не могут скрыть восхи­щения:

— Ай да Шурка!

Александра Семеновна Гвытьева родилась в деревне Воробьево Максатихинского района Калининской облас­ти в семье крестьянина-бедняка. Отец Семен Егорович погиб в гражданскую войну. Шура начала работать с ранних лет. Сначала помогала матери обрабатывать не­большой клочок земли, с 1931 года трудилась в колхозе. Через два года по призыву ЦК ВЛКСМ приехала в Моск­ву на строительство первой очереди Московского метро­политена, работала в шахте № 9 «Охотный ряд». В 1936 году по мобилизации комсомола ее направили проводни­ком на Киевскую железную дорогу, затем в торговлю кассиром. Окончив курсы, работала заведующей секци­ей. Три года подряд избиралась секретарем комсомоль­ской организации ГУМа. В 1940 году ее приняли канди­датом в члены ВКП(б).